Нефтяной покер. Часть 2
Саудовская Аравия резко нарастила добычу нефти после серии переговоров с США, потребовавших увеличить предложение на мировом рынке и прекратить манипулирование ценами.
Июньская государственная нефтяная компания королевства Saudi Aramco добывала в среднем на 330 тысяч баррелей в сутки больше, чем в предыдущем месяце. В результате она вышла за пределы квоты, отведённой ей сделкой ОПЕК, и ежедневно качала на 240 тысяч баррелей больше, чем требовало соглашение с Россией.
Скачок добычи стал беспрецедентным с 2013 года, а её общий объём — 10,3 млн баррелей в день — максимальным более чем за два года.
При этом почти вся новая нефть ушла на экспорт. Его объёмы в июне увеличились на 320 тысяч баррелей в сутки, и в результате был установлен очередной рекорд после февраля 2017 года — 7,47 млн. баррелей в день.
По итогам переговоров в Вене, напомним, было принято решение добавить на рынок 1 млн. баррелей дополнительной добычи в сутки, чтобы не допустить дефицита сырья. Угроза рынку возникла из-за коллапса нефтяной промышленности Венесуэлы, потерявшей треть производства за последние полтора года, и санкций против Ирана, которые грозят выдавить исламскую республику с рынка чёрного золота.
Именно на столько требовали увеличить добычу США — в конце мая американские чиновники провели непубличные переговоры с ближневосточными союзниками.
На прошлой неделе президент США Дональд Трамп заявил об успешных переговорах с королем Саудовской Аравии Салманом Аль Саудом, по итогам которых, по словам Трампа, монарх согласился увеличить добычу на 2 млн. баррелей в день.
Хотя Белый дом позднее опроверг твит Трампа, на деле саудиты действительно тестируют рекордное включение свободных мощностей: в минувшем месяце Saudi Aramco в тестовом режиме взвинчивала добычу до 11 млн. баррелей в день.
Пока саудовские поставки лишь компенсируют провал со стороны других членов ОПЕК: суммарная добыча по картелю в июне выросла лишь на 30 тысяч баррелей в день, до 31,83 млн. баррелей.
Наступить себе на ногу
В пятницу, 6 июля, помимо статистики из США, ожидается ещё одно важное событие: вступление в действие взаимных импортных пошлин Китая и США.
Китайский юань продолжает дешеветь на фоне торговой войны с США и выхода крупных инвесторов с фондового рынка страны, потерявшего почти триллион долларов капитализации с начала весны.
На торгах во вторник курс юаня опускался до отметки 6,7214 юаня за доллар — минимальной с декабря прошлого года.
«Человеческая природа такова, что чарующий голос торгового протекционизма, видимо, не смолкнет никогда».
Чуть больше чем за две недели курс китайской валюты просел на 4,7%, а с марта, когда торговая война с администрацией Дональда Трампа перешла в активную фазу, — на 6,8%.
Состоявшаяся девальвация стала рекордной в истории и превзошла по масштабу ту, что Народный банк КНР провел в августе 2015 года: тогда юань в считанные дни потерял около 5% стоимости.
Три года назад китайскому центробанку пришлось потратить около $200 млрд. из резервов, чтобы компенсировать отток капитала. И этот сценарий, похоже, повторяется.
Девальвация 2015 года сопровождалась массированной распродажей китайских акций, но если тогда с рынка выходили в основном розничные инвесторы, то теперь от бумаг избавляются крупные институциональные игроки.
По оценкам Центра исследования развития при Госсовете КНР, торговая война с США в этом году может привести к замедлению роста ВВП Китая на 0,1-0,2 процентного пункта.
Руководство Китая ищет способы смягчить негативный эффект от торговых споров с США. На прошедшей неделе Государственный Комитет по развитию и реформе и Министерство коммерции опубликовали решение о снижении барьеров для входа иностранных инвесторов на рынок КНР с 28 июля 2018 года.
В частности, доля иностранного капитала в компаниях, работающих на фондовом рынке, в секторах управления фондами, автомобилестроения, сельского хозяйства и страхования, теперь сможет достигать 51% (ранее — 20-25% для разных секторов).
Официально причиной этих смягчений была названа годовщина политики реформ и открытости (40 лет), но ключевым фактором, по всей видимости, является желание Китая привлечь инвестиции, в том числе из США.